«Известия», 20.09.2013

Искусство 1990-х собрали в одном месте

Историю отечественного постсоветского искусства еще не успели внести в учебники. Сегодня она скорее — предмет богемного культа, нежели повод для научного интереса. Куратор Елена Селина решила пойти наперекор обстоятельствам и реконструировать выставочные пространства начала 1990-х с таким же трепетом, с которым ювелиры восстанавливают интерьеры дворцов XVIII века. Выставка «Реконструкция», открывшаяся в культурном фонде «Екатерина», занимает три этажа и 13 залов, в которых размещены фрагменты самых важных выставок Москвы первой половины 1990-х. Вторая часть экспозиции откроется в декабре.

По признанию Елены Селиной, экспозиция носит просветительский характер.

— Когда я разговариваю со многими молодыми художниками, выясняется, что они вообще не понимают, чем занимался Анатолий Осмоловский, Олег Кулик или Вадим Захаров. А я то время очень хорошо помню — это была моя любимая эпоха, очень странная, сумбурная, нервная, но вместе с тем крайне плодотворная, — рассказала куратор выставки.

Экспонатов оказалось настолько много, что для них пришлось освободить помещение гардероба — вместо вешалок для одежды в зеркальном зале разлили грязь, прикрыв ее сверху длинными досками. Это реконструкция знаменитой выставки Дмитрия Гутова «Над черной грязью» в галерее «Риджина». Та, в свою очередь, иронично цитировала «оттепельную» картину Юрия Пименова «Свадьба на завтрашней улице», изображающую молодоженов на стройке, идущих по доскам через грязь к своему завтрашнему счастью.

Дмитрий Гутов признался «Известиям», что растерял былое воодушевление, повторяя свою работу в разных странах в качестве «коронного номера». Однако идея куратора объединить все искусство 1990-х в одном месте показалась ему захватывающей.

— Глядя на эту выставку, у меня возникает ощущение, что 1990-е — это целая Атлантида, которая навсегда ушла на дно. Было потрясающее время, когда исчезали страны, государства, менялись политические системы. Такие сломы в истории происходят очень редко, и я рад, что был их свидетелем, — сказал художник.

Из «Черного квадрата», как и в 1994 году, «выныривает» эскадрилья самолетов-мутантов Бориса Орлова, оперенных имперской символикой. Десятки стеклянных бутылок Pepsi разбиты неподалеку — в их осколках отражаются кадры захвата Белого дома. Здесь не хватает разве что самого автора Константина Звездочетова, лежащего на остром стекле экспонатом острополитической выставки «Выбравшим пепси».

Во всю стену большого зала транслируется ставшая легендарной акция Олега Кулика «Бешеный пес, или Последнее табу, охраняемое одиноким Цербером», когда художник впервые перевоплотился в собаку. А соседняя небольшая комната отведена под экспозицию советской полированной мебели, на которой выгравированы портреты владельцев — это «Полиэфиры» Антона Ольшванга, изящная эпитафия советскому времени.

Стоя под под партой Sex Marx Karl Pistols художник Борис Орлов признался, что испытывает острое чувство ностальгии.

— 1990-е годы — это пик моего творчество и пик моей жизни. Это было самое интересное время из всех, в которых я жил, — сказал художник.

Орлов рассказал, что, участвуя в ретроспективной экспозиции экспозиций, он чувствует себя соавтором учебника истории.

— Такова жизнь художника — сначала он появляется на свет, видит массу искусства и испытывает экзистенциальный ужас. Позже — начинает отвоевывать себе личное пространство. Я всю жизнь мечтал создать свое узнаваемое искусство, чтобы другие сравнивали и говорили: «это как у Орлова». Приставка «как» — дворянское звание для любого художника. Она означает признание.

Олег Кармунин
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Дмитрий Гусев